(Кажется, название одного из последних романов Г.Кука)

Ворон, ворон, что там дальше,
Как там было расскажи.
Это я - упрямый мальчик,
Покидаю витражи

Мы Черная Гвардия, мы тяжелая пехота, а пехотой как известно быть тяжело.

С самого пробуждения хотелось пива, холодного, пенного - как северное море, -всего пол литра. Или яичницу и кофе с булочкой, мягкой, только вчера вечером купленной у пекаря, кофе лучше всего с коньяком, яичницу конечно же болтунью и обязательно с ветчиной, да чуть совсем не забыл неплохо бы к этому всему зелени, и, на десерт, стакан сока.

Этого к сожалению не было, за то была каша, в которую все зачем то лили мешанину из прессованных томатов и каких то остро пахнущих специй.

Через пол часа, отделение заступало на дежурство.



Солнце щедро лило лучи на стены крепости, копья - аккуратно расставленные по галерее, - сверкали начищенными наконечниками, словно лицо Гилла сияли умбоны и железные окантовки щитов, блестели металлические детали новеньких, только на днях собранных катапульт.

Начинался славный день, славный в двойне, во первых, погода решила что хватит нам мокнуть и пора прожариться, во вторых, "рытье окоп" закончилось, грандиозная крепость построенная нашими руками, являла миру силу и величие гвардии.

Крепость была великолепна, конечно, какой-нибудь эстет мог скривившись отвернуться - наша цитадель не являлась архитектурным шедевром - но зато должна была в случае необходимости отлично защитить. Враг чтобы добраться до нас должен был перейти первый мост, совершенно голую песчаную косу, второй мост, и все это под обстрелом арбалетчиков и артиллеристов, взобраться по крутому склону, только затем чтобы упасть в ров. За рвом была сама крепость, самые высокие стены какие только я видел, стены наполненные бойницами как речной берег ласточкиными норами, бойницы позволяли стрелять и бить копьями по наступающим.

Случай, если враг вдруг испугается высоты и полезет через ворота, так же был продуман и предусмотрен, первые - главные - подъемные ворота были сделаны из толстых сосновых бревен, в два слоя, и обшиты железом, за воротами был коридор-гадюшник упирающийся в решетку, стены и потолок были полны потайных отверстий предназначенных для неожиданных ударов копьями, за решеткой были вторые ворота, вертикально поворотного типа, ведущие во двор. Сколько было в это вбухано труда и материалов, кто бы знал, и кто бы знал что в пустую. Впрочем я отвлекся. Итак, какой рассказ о гвардии может начаться не со слов Элмо? Правильно многие, но не этот.

- Та-ак - протянул лейтенант - в общем Каркун расставишь своих, чтоб на стене не меньше трех человек, иначе ворота не поднимут, копья чтоб стояли через каждые два метра, и я сказал стояли, а не лежали. Можете, если нечем будет заняться, пристрелять катапульты.

- Есть.

- Ладно, а теперь все кто хочет пошли играть в тонк.

Добровольцами, для выполнения этой сложной задачи, вызвались Карманник и Геральт. Мы с остальными пристреляли катапульты, послали подальше бродячего художника, невесть зачем пришедшего к нашим воротам, и пристреляли катапульты по бродячему художнику, уходящему от наших ворот по вполне понятным причинам.



Надо заметить, что единственным отделением находящимся в лагере было наше, остальные ушли на войну - громить Нуменор. Судя по доходящим вестям, идея изничтожения Нуменорцев, оригинальной не была, их крепость с самого утра пережила два тяжелейших налета, и если там и остался кто-то живой, то наверное не совсем здоровый. Опять же судя по донесениям разведки крепость их ценности как фортификационное сооружение не представляла. Солдаты владели алебардами, вернее правильно будет сказать обладали, потому, что все же не владели, правда довольно хорошо стреляли (сигареты ха-ха) из луков. Командир, точнее предводитель, потому, что командир, это термин все же армейский, коий носил гордое имя толи Унн, толи Келег, был широко известен как великолепный, гениальный, неподражаемый полководец, известен правда только в очень узком кругу, ограниченном им самим и ближайшими друзьями.

Еще особенность, ввоз в Нуменор алкогольных и табачных изделий, был строго воспрещен, а гражданина Нуменора, замеченного в употреблении выше означенных веществ, полагалось публично выпороть, в общем нравы у них были дикие, о культуре я вообще не говорю, одно слово варвары.



Где-то вдалеке, там где небо сходилось с землей, от тракта, соединяющего все известные города, поселения и другие оплоты цивилизации, отделилась группа людей несущих что то тяжелое. Наблюдатели с башни, на мгновение оторвавшись, от созерцания купающихся в реке обнаженных гражданок Вольного города, и наведя окуляр единственной в этом мире подзорной трубы на приближающихся, сообщили, что возвращаются инженеры-артиллеристы, без своего сержанта, но во главе с Гиллом.

Я выслал на встречу им отряд для прикрытия, с коим выступил и сам. Мы встретили их у второй переправы, и пока возвращались, Гилл вкратце обрисовал мне положение на фронтах. Нуменор как и ожидалось, был разгромлен, но, как совсем не ожидалось, не без потерь, правда, малых. Эта дата теперь являлась гвардейским праздником: "День победы над Нуменором ". Для празднования победы, и создания у простого солдата праздничного настроения, все отделения не несущие дозорную службу, отправляются на турнир, имеющий место быть в Вольном городе, для созерцания и участия.

Я выслушав Гилла одобряюще заматерился, мол, молодцы конечно, но неплохо бы сменить тех, кто несет дозорную службу. Гилл, кажется, не правильно меня понял, так как его лицо начало превращаться в сияющий умбон, и принялся советоваться со мною, на счет его - Гилла участия в турнире, взять ли ему топор или все ж таки попробовать мечем. Сославшись на личную некомпетентность, я отослал его к Элмо.

Не прошло и минуты как Гилл вылетел из штаба, к сожалению, своим ходом - без посторонней помощи, - и потребовал открыть ворота. Его назвали на "вы", посоветовали собраться толпой, и уже после обращаться с подобного рода просьбами. Наверное, он остался бы в крепости до конца нашей смены, или пока сам не открыл бы ворота что маловероятно, но артиллеристы тоже собрались на турнир, и всю эту компанию пришлось выпустить.



С башни было видно Вольный город, но, к сожалению, не видно ристалища, на котором сей час скрещивали мечи великие воители всех времен и племен.

О, Вольный город, мечта, мечта, это, конечно же, отдельная история. Население -все расы которые только известны, все профессии и ремесла, какие только знало человечество, многообразие культур и вероисповеданий, опять же, чудо фортификации. Город был обнесен столбами с натянутой между ними проволокой, на каждой проволочке, через каждый фут накручена шипастая розочка из такой же проволоки. Ну не чудо ли?

Такие стены позволяют: здорово экономить на материале, следить за тем, что делает враг всему городу а не жалкой кучке избранных, находящейся на стене, опять же, стрелять в этого самого интервента может каждый, было бы из чего, значительно улучшается вентиляция, что в больших городах немаловажно, в общем список достоинств можно продолжать бесконечно долго.

Часам к трем пополудни вернулись Карманник с Геральтом, я расставил отделение по галерее, наказал не безобразничать, снял доспехи и отправился к водопаду. Водопад образовывал один из притоков реки Гоудефли, там я вымыл руки, побрился, вычистил зубы до зеркального блеска, и довольный вернулся в крепость.

- Каркун, когда есть будем, - спросил Геральт.

"Начинает ныть" - отметил я про себя, - "ну пусть начинает".

Геральт все время ноет, то обиженно, то довольно, то его что-то не устраивает, то он знает больше всех.

- Не знаю, вон - у Элмо спроси. Мама-сан еще не готовила, так что пока отдыхай.

- Да, - сказал Ори - поспи вон пока, или сходи сам приготовь. Ты готовить умеешь? Отлично, тогда борщ пожалуйста.

- Хорошая мысль, я посплю, а Геральт у нас пойдет и почистит котлы.

Геральт скривился:

- А почему я, я не хочу.

- Тогда, пожалуйста, сиди и не пи…, и не задавай глупых вопросов. - Я прислонился спиной к стенке и закрыл глаза. - Ори ты прав, съесть чего-нибудь такое на обед было бы не плохо, но, увы, на обед будет "Мерде по гвардейски", а на ужин "Шайсе горячее".


Пока я спал, пришел Дан. Он новичок в гвардии, из второго артиллерийского, плюс - лентяй порядочный. Разговаривать, к его счастью, с ним никто из наших не стал, иначе парень умер бы от шока, узнав о себе много нового, беседа бы включала физиологические и интеллектуальные особенности Дана, а так же его многогранную сексуальную ориентацию.

Каждый гвардеец, в своей жизни обязан сказать хотя бы одну фразу, которая должна быть занесена в анналы, и Дан эту фразу сказал. К сожалению, дословно привести не могу, но смысл таков, со слов Дана выходило, что нас, "сняло отделение Тирана". Ори объяснил ему, что это мы сей час его снимем, и даже денег не заплатим, Дан правда так ничего и не понял.

Через пол часа явилось само отделение Тирана и Капитан, мы сдали пост. Капитан вызвал меня в штаб. Я сказал ребятам, чтобы на всякий случай собирались и отправился "на ковер".

Внутри здания штаба было прохладно и темно.

- Там свеча, зажги... да не там, а там... ну вон она, чё не видишь'б. Да.

Я нашарил огарок, вставил в бронзовую жерандолю и поджег фитиль. Фитиль был сырой, видимо диверсионное отделение пило, вчера именно здесь.

Капитан развернул карту. Карта была хорошая не в пример обычной сержантской. Отлично прочерчена болотистая низина реки, прорисован весь лабиринт озер, на моей - эту область занимало бесхитростное зеленое пятно, понадобилось пройти там отделению, мы б там увязли надолго.

Палец Капитана уперся в точку на карте, порядка двух миль на юго-восток от промышленных районов города Эшеров.

- Знаешь это место?

- Так точно, был как-то там.

- Так вот, здесь замечены следы Бобров-оборотней - поедена кора на деревьях, в одном стволе застрял обломок резца, скорее всего это был самец двадцати- двадцатидвух годовалый. Здесь их дом - перст Капитана заскользил по лесным массивам на запад, пересек тракт, и уперся в берег реки южнее крепости Эшеров. - что требуется от вас, тихонько, без шума возьмете Бобра..

"Под мышку" - про себя съязвил я.

- ...Можно двух, главное живых и доставите сюда. И поосторожнее там, чтоб - никаких политических скандалов.

- Есть!

- Теперь, крепость Эшеров пала, сами Эшеры разогнаны по лесам. В крепости Паталоги, так что осторожнее.
- Разрешите приступать к заданию?

- Действуйте. Да, не опоздайте на ужин.


Совершенно не понятно было: зачем Капитану понадобились бобры. По этому вопросу мнения разделились, Карманник считал, что повар решил приготовить в честь грядущей присяги что-нибудь свежее, Ори, что так как наши услуги как наемников никому не нужны, гвардия откроет цирк, тем более, что клоунов хватает, осталось набрать зверья и можно выступать, Геральт тоже что-то считал, но его не слушали. Сошлись мы в одном, Капитану хотелось сделать "пацанам приятно", и он послал их на настоящее задание, на котором, страшно подумать, кого-нибудь из нас может перегрызть пополам дикий бобер, или задавить бурундук-шатун. Последние, как я слышал, здесь водились в преизрядном количестве.

Как оказалось, прятаться по лесам в доспехах трудно, двигаться бесшумно еще труднее. Нам удалась подобраться к Бобрам, шатающимся по лесу, только ярдов на сто, а бегают эти зверушки очень быстро, чем они и занялись, вместе с нами. Забег выиграли бобры.

В следствии выше изложенного, собранием отделения была разработана операция, засадного типа. Местом проведения избрали участок дороги, у подножья гор на которых стоял город Эмбер - прибежище отверженных всех пород.

В Эмбере была странная вера, в то, что их город это центр пространства и времени, остальные лишь отражения - жалкие подобия(левой руки).



Все попытки оказались тщетными, бобры больше не появлялись. В наши лапы попались трое нуменорцев, они не сопротивлялись, видимо уже привыкли этого не делать. Из оружия у них были только обоюдоострые кинжалы, длиною в две ладони, больше ничего.

Поняв, что уже попались, Нуменорцы принялись стыдить нас, дескать нападаете на безоружных, больше ни на что не способны, и нести подобные средневековые дикости. Некоторые не понимают, что война как таковая, и война на ристалище разные вещи.

Сначала хотели доставить их в крепость для допроса, но потом проверив документы, и узнав, что это всего лишь рядовые, а так же вдохновленные испускаемыми ими потоками сентенций, просто и бесхитростно прирезали. Трупы бросили на перекрестке, в назидание другим.


Глава Эмбера, в сопровождении двух солдат двигался к кордону. Дорога была перекрыта - стояли козлы, на которые было накинуто несколько, свежесрубленных, елей. Увидев гвардейцев, глава зябко поежился.
Гвардейцы стояли вокруг козел, пять человек следили за лесом, один в ржавой кирасе и, видимо для контраста, сверкающем, отполированном саладе, смотрел на главу. За прорезью смотровой щели не была видно глаз, и определить настрой не получалось.

"Что эта сволочь думает... Надо было больше людей взять..."

- Приветствую славных гвардейцев.

- Приветствую парламентеров.

- С кем имею честь разговаривать - "Да не велика честь-то" - Как ваше имя?

- Мое имя вас волновать не должно. Во-первых, оно вам ни о чем не скажет, во-вторых, меня совершенно не интересует ваше.

Глава прикинул, стоит ли принять это как оскорбление, и решил, что нет.

- Почему вы напали на принца Рэндома? Вам повезло, что вы его не убили.

- Напали, по ошибке, если бы знали что это принц, нам бы не повезло и мы б его убили.

Парламентер покраснел от ярости, но вспомнил, что дипломатия способна на многое и не стал яриться. К тому же, один из солдат склонился к командиру, тонкий слух главы уловил: "Капитан же просил без скандалов".

- Почему вы вообще, перекрыли дорогу? Какое вы имеете право.

- Это тоже не тема для разговора. Вы ведь все знаете. У вас есть какие-то предложения по данному вопросу? - командир пнул дорожный булыжник, булыжник улетел в кювет. - Запасов у вас мало, судя по донесениям, в городе скоро начнется голод, а по воздуху вы провизию доставлять не сможете. Кстати, многие купцы уже решили разорвать с вами торговые соглашения.

Глава сдулся.

- Ну, конечно же, дело в том проклятом посохе. Зачем он вам, ну конечно, конечно, простите за такой вопрос.

- Да, дело в нем.

- Вам за него заплатили? А кто? Нет, нет, конечно, вы не скажете. А может вы возьмете деньги от нас. У нас нет этого посоха.

- Нет, это не просто не возможно, вы наносите оскорбление Гвардии. Разве нам станут верить, если мы будем, не выполнив задания, перебегать на другую сторону.

- Что вы, конечно же я верю в высокую моральность Черной Гвардии.

- Да?… вы ведь пытаетесь нас этим купить, минуты не прошло, а вы два раза это попробовали.

- Совсем нет, даже напротив…

- Что напротив? Продать? - гвардейцы заржали.

Глава поглядел на нашивку командира.

- Сержант если я не ошибаюсь? Ну может есть хоть какой-то шанс? А?

- Да есть, нам нужен "этот проклятый посох". Если нет, дорога будет закрыта и дальше.

- Подождите, может поговорим, приватно.

- Все. Аудиенция закончена, у вас и ваших людей, минута на то, чтобы добежать до вон того утеса.


- Каркун, а что за посох-то.

- Я откуда знаю. Щас у капитана спросим. Ходу парни, а-то диверсанты все сожрут.


"И почему это, меня все тянет
написать Хатовар через "Ж… ?"
летописец Солома,
"История Пастельных войн"
год 53 со дня исхода.

Стемнело, факелов не зажигали, к счастью такая ситуация была предусмотрена природой - ночь развесила звезды и выкатила мутную краюху луны. Со стороны крепости Эшеров долетали странные звуки, предположительно бывшие песней, но на таком расстоянии перестававшие ею быть.

- Всем быть предельно осторожными, - вещал Ловец душ, голос был приятный - женский, очень мелодичный, - маги Вольного города создали несколько зомби из павших в битвах минувшего дня, - голос скомкался до хрипа больного чахоткой, - это могут оказаться ваши бывшие друзья, следовательно, не доверять ни кому, не приближайтесь к смутным теням, держитесь группами по три, четыре человека. - Голос взвился до фальцета оперного певуна, - теперь, нужны добровольцы для охраны СотунХенджа, скоро там будет обряд, но враги, конечно же как всегда могут все испортить.

Я повернулся к Ори и в пол голоса усмехнулся:

- Ха-ха, нашел дураков.

- Держитесь группами по три, четыре добровольца, - подражая высокому голосу Ловца, передразнил Ори.


- На ах… надо охранять это е… капище - в который раз завыл Леденец.

Мы спрятались в кустах и вели наблюдение, холод был собачий, медвежьи шкуры выданные нам, не спасали не только от отсутствия плюсовой температуры, но и от комаров, от которых спасать не должны были. Сочетание - комары и холод - было несколько странным, но восхититься чудом природы мы не могли: были заняты попытками не замерзнуть и не оказаться съеденными заживо.

Меня брала злость. Сей час, мы охраняем, потом, молодцы окажутся диверсанты. Зашибись. И еще не известно почему, но непременно окажутся.

- Леденец иди домой, мы сами посторожим.

Леденец начал мяться.

- Не надо благодарностей, с тебя десерт.

Он кивнул, скинул нам шкуру и бодро полез через кусты. Шуршание стихло где-то вдалеке. Ори достал сигареты, мы закурили, легкий ветерок трепал верхушки сосен. Если бы не холод, то наверное эта ночь казалась бы очень красивой. Звуки, долетавшие со стороны крепости Эшеров, начали обретать форму песни.

Чуть слышно зашуршали кусты, на поляну выплыла тень, с занесенными для удара руками. Насмешливый голос, полный нечеловеческого презрения к нам - смертным, - произнес:

- Оп-па!

"Зомби" - успело мелькнуть в моей голове.

Мы как по команде вскочили, я ударил его каблуком в солнечное сплетение, после чего налетели Ори с Карманником, повалили его в траву и скрутили руки за спиной. Я приставил к горлу зомби нож, и удивился, температура тела была как у нормального - живого человека.

- Сержант, режь ему глотку.

- Тихо, Ори. Ты кто?

- Вы что охренели - спросил Леденец.

В волю насмеявшись, мы отправили Леденца в крепость, на этот раз указав точное направление, и попросив поторопить Ловца душ.


Всю ночь, мне снилось, что меня бьют. Причина всплыла под утро, из-за малого размера нашей палатки, на мне оказались два моих сослуживца. Разметав сослуживцев я спокойно уснул. Кстати палатку поставили в низинке, в результате чего все запахи, из сортиров и мусорных куч, сплывались к нам, чем очень радовали обоняние.


Вчера был праздник - день рождение Рольфа, он из юго-восточного взвода. Мы выпили по сто грамм, ну чуть больше, и легли спать. Диверсанты выпили намного больше, и тоже легли спать - утром на дежурстве. Лица этих людей, как попало валяющихся на галерее, напоминали, у кого, омытую дождем, свежую траву, у кого, были бледны как трепонема, да проститься мне такой оксюморон. Тиран - сержант первого артиллерийского - выпил так хорошо, что заблевал диверсантам всю палатку, да простятся мне такие подробности.


Просвистела и застряла в голове…
(Автор известен)

О гениальности некоторых командиров можно слагать песни, да что там, посвящать им оды, и даже при писать за них мемуары, правда, все это будет комедийного характера. Все их деяния надолго останутся в памяти потомков, потомки на конкретных примерах узнают, как не надо делать.


Перед нами стены, и стены достаточно высокие. Максимум через час мы должны оказаться внутри крепости, таков приказ Капитана.

Операцией по взятию цитадели руководит Остин, он же гавнокомандующий объединенной группировкой Гвардии и Эшеров. За стенами и на галерее ландскнехты Эсхатологического легиона, солдаты вольного города и члены школы гладиаторов. Мы и Эшеры превосходим их численностью, а они нас наглостью, в общем, силы примерно равны. Остин на левом фланге держит совет с командирами, на повестке дня вопрос: "Кто должен был предоставить фашины". Левый фланг занимают Эшеры, центр и, правый фланг мы.

Я сижу, прикрывшись щитом, у края рва, из-за меня пытается стрелять арбалетчик, можно сказать, что у него получается стрелять, попадать не получается, но на этой войне такие мелочи малосущественны - с возрастом придет. Фашины не несут, так что делать в принципе нечего. В чьих руках арбалет я не знаю, но поворачиваться не охота - кому охота вертеться под прицелом пристальных глаз как дураку.

Ландскнехты на стене поют песню и недвусмысленно жестикулируют. Песня на стихи одного историка и поэта - Гарослава Яшека, в ней рассказывается о катапультере, обладающем прекрасным голосом и, конечно же, любящем петь, причем, делать это ему не помешали ни какие обстоятельства. Песня в целом печальная, но стиль исполнения вызывает улыбку, если не усмешку. Да кстати я лишен сержантских полномочий, а отделение распихано по всей линии фронта.

Справа от меня из строя щитов выходит Масляный, с мечтательным лицом.

- Вз-з-зиу - свистит болт.

Масляный сгибается с простреленной ногой, его утаскивают в тыл.

Артиллеристы, вымотавшись в попытках хоть в кого-то попасть из центра правого фланга, начинают перетаскивать катапульты еще дальше вправо. Не понятно какого цель данного маневра, впрочем, я не силен в баллистике.

Перед нами появляется Остин, начинает командовать, смысл приказа до меня почти не доходит. Видимо, я не силен не только в баллистике, но и в военном деле в целом, теперь понятно почему меня отстранили от командования отделением - один человек на сержантском посту, не смыслящий в военном деле, может запороть всю кампанию.



Будущий меткий стрелок, за моей спиною, испускает какой-то предостерегающий звук. Со стены прилетает болт и останавливается в Остине. Тот сначала не осознает всей трагичности ситуации, затем прикрывается щитом и отходит в тыл. Болт извлекают, Остину не нанесено никаких серьезных увечий - так царапина.



Артиллеристы перетащили катапульты. Теперь, каждый третий снаряд летит вдоль стены и падает в ров - так как стрелять с правого фланга в надвратную башню и прилегающие стены довольно трудно, остальные снаряды, самое большое врезаются в зубцы, только пугая врага но, не нанося ему урона - это новая тактика сержанта Фили.

Из-за реки прилетает стрела, за ней еще, стреляют в артиллеристов. Через минуту стрелы сыплются беспрерывно. Остин высылает разведчика - какого-то легкого пехотинца. Разведчик не возвращается, стрелы продолжают сыпаться, некоторые на излете долетают до нас. Артилеристы почти не стреляют, сидят под щитами. Стрелы длинные, с тонкими наконечниками прошивают некоторые щиты и намертво пришивают к ним расчеты катапульт.

В минуту затишья, наши катапульты все же дают залп, один снаряд чудом перелетает через стену, сносит голову какому-то гладиатору и сбрасывает со стены, ландскнехта. Сзади меня в рядах гвардейцев какой-то шум, я оглядываюсь. Тип в фиолетовом берете, кюлотах и яркой куртке с пуфами на плечах, проталкивается через строй. Его лицо кажется мне смутно знакомым. Тип проталкивается, подбегает ко рву, его замечают со стены, приветственно кричат. Тут я узнаю его, это Фронт - капитан Эсхаталогов, я видел его два года назад, тогда он дрался за нас, теперь наоборот. Наши арбалетчики открывают беспощадный огонь - если бы ворота были живые, они бы умерли под градом болтов. Это напоминает цирковой трюк, ни один болт не попадает во Фронта. В ответ, летят ругательства вперемежку со стрелами и болтами, соотношение примерно один к десяти - стрелкового оружия у них мало.



- Labi'jat - прошипел Ненлис, выглядывая из ветвей дерева, с которого наблюдал за штурмом - Guardia'n eval a straede!

Ннарфин поднялся с земли, схватил пояс с мечом, перепоясался и носком ботинка ткнул в бедро Иериха - соломенноволосого викинга, прикрывавшего лучников.

Викинг вскочил, заворчал, и было замахнулся на рыжего, но потом не стал обижать ребенка.

- Wqam thucc's.

- Разведчик на берегу.

- Один? - Нарфин поднял лук и колчан. - Эй, толстый, всего один?

- Один. О'т дерьмо, он нас заметил.

- Ща, прикончим - заворочался Иерих

- Успокойся - запротестовал Ненлис - Зачем? Наше дело стрелять по ихоим катапультерам. Если он не вернется, Guardia'ns заподозрят неладное, сюда отряд отправят, на нас охотится. И вообще тебе же сказали, чтоб на берег не выходил.

- Если он вернется, Guardia'ns будут в неладном уверенны. - Нарфин наложил стрелу на тетиву - А на берег мы выходить и не будем. О, обратно побег, щас я его тридцатидюймовой.



Кай, прежде чем затихнуть, корчась сполз по косогору на прибрежный песок. Он пытался кричать, но понял, что захлебывается. Наконечник, окрашенный в нежно алый цвет, торчал из кольчужного полотна, в районе легкого. Песок был горячий, кровь быстро засыхала, превращаясь в блестящий панцирь, это было последнее что видел Кай.



Остин словил еще два болта. Разведчик не вернулся, на тот берег отправлен небольшой отряд латников. Ребята здорово разомнутся, гоняясь по лесам за этими стрелками. Спорт, только спорт, ничего кроме спорта. Правильно, латники должны бегать по лесам, легкая пехота - являться ядром в полевых сражениях, катапульты - стрелять по воронам, а арбалетчики - крушить ворота и стены, кто не понял, это новая волна в военном деле.

Создается ощущение, что посмотреть на штурм собрались все жители Вольного города. В наших тылах, стоят силы, в два раза превосходящие наши, и конечно же они не будут просто смотреть, а в нужный момент вмешаются. Сей час, еще есть возможность просто отогнать их, но этот вопрос остается не решенным, видимо командованию виднее.



Наконец доставлены фашины, но тащить их ко рву никто не хочет, кстати фашины плохие - это просто только что срубленные деревья. Я пытаюсь хоть что-то делать - перекидываю щит за спину и берусь за фашину. Моему примеру следуют несколько Эшеров. Мы тащим фашину ко рву, попутно прикрываясь ею, со стены пока стреляют. Добежав до рва, мы сбрасываем ее, фашина падает криво. Подбегает Остин, начинает помогать нам, установить неподатливое бревно так, что бы по нему можно было хотя бы ползти.

Свистит болт, опять втыкается в плечо Остина. Остин оседает на истоптанную землю.

Я опять пытаюсь хоть что-то делать - ору на Эшеров чтоб оттаскивали Остина. Остин тяжелый, трое Эшеров едва тащат его. Мы с остальными прикрываем их щитами.

Дальнейший штурм не возможен, в это трудно поверить, но надо признаться, у нас украли таран.

Наш командир тяжело ранен, он потерял много крови. Правый фланг, под градом стрел летящих из-за реки, сильно поредел, от артиллерийских отделений почти ничего не осталось, катапульты так истыканы стрелами, что напоминают ежей. Левый фланг под постоянной угрозой армии Вольного города. Как итог, центр деморализован.



Трубят отступление.



На переднем плане враг громит Эшеров, очень четко прослеживается сюжетная линия - бойня, страшная.

Отделения смешались. Нас несколько - щитники, копейщики и арбалетчики, кто панцирник, кто диверсант, кто из восточного взвода - мы прикрываем переправу, остальные выжившие, тащат катапульты к стенам Хатовара.

Среди черных туник, мало тех, которые имеют зеленый кант артиллериста. Враг вдалеке дико и радостно орет но, в нашу сторону подвижек не делает.

Скрип шатающихся бревен, последняя катапульта, гордо въезжает на узкий мост.



Мы избежали грандиозного поражения, но и упустили крупную победу. Стоило не помедлить в начале и провести быстрый, хорошо организованный штурм, враг бы не успел даже пикнуть, а не то, что стянуть силы. Стоило не поторопиться в конце, а устроить рейд по лесам, разогнать армию Вольного города у нас в тылу, и конца бы не было. И это все, не считая оплошностей различного размера, командиров всех рангов, от сержантов до главнокомандующего, не считая невнимательности и лени простых солдат, не считая чванливой гордости и гипертрафированной уверенности в том, что гвардия непобедима, а враг в этом уверен не был.


О Город, я так и не побродил по твоим узким улочкам окраин, я не погулял по просторным площадям под руку с прекрасной незнакомкой, я не подышал затхлым воздухом твоих сточных канав, я не послушал, как бьют колокола твоих храмов и святилищ, я не видел твою пьяную, халатную стражу, я не побывал среди твоих стен. Зато, это сделали мои братья по оружию, и ты Город, это надолго запомнишь.



Со стороны мануфактур перестало тянуть дымом. Солнце, самым краешком зацепилось за верхушки елей, далекого леса, где по слухам стояла крепость Черной гвардии.

Шлем лежал на лавке, у стены будки привратника, там же прислонились несколько глевий. Десятник вышел на крыльцо, потер сонную рожу и помочившись на колючую проволоку вернулся в будку.

Стражник стоял опершись на древко протазана и мечтал, как после смены, будет с друзьями, пить, что ни будь горячительное, да покрепче, найдет какую ни будь дамочку, не отягощенную бременем морали, ну и там… Мечты прервал господин, тянущий за собой пушку на четырехколесном лафете, чугунные катки которого противно скрипели о булыжник мостовой.

- Почтенный - спросил господин, непривычно растягивая гласные и делая в словах необычные ударения. - а, что это за шум.

- Свадьба там господин хороший, кто то из гвардейцев берет в жены какую то нашу и какая то наша женится на ком-то из Амбера.

- Гвардеец? Черный я полагаю.

- Да, их тут понаехало, едва не больше чем наших горожан.

- Интересно, ну что ж, держите оборону, почтенный.

- И вам удачи, - стражник подождал пока господин отошел на некоторое расстояние и, плюнув в след пробормотал - катись куда катишься.

Господин с пушкой, заскрежетал в сторону лесопилок.

"Придурок какой," - подумал стражник - "не местный, точно не местный. Из этих наверное, которые корабль строят."

В это время, со стороны центральной площади, донесся рев толпы, выражающий радость и ликование, видимо по поводу свершившегося обряда бракосочетания. Через несколько минут, на улице показалась бегущая в строну ворот толпа - бежали гвардейцы.

"У этих тоже, обычаи какие-то дурацкие." - успел подумать стражник отходя в сторону и давая дорогу бегущим. Какой-то низкорослый, в съехавшем на затылок берете, пробегая мимо, чиркнул его ножом по горлу. Солдат булькая съехал вниз по древку протазана, и затих, в расползающейся по булыжникам, алой луже.

Последние лучи солнца, рвущиеся из-за верхушек елей далекого леса, погасли.


Проглядев таблицу я понял, что отделение не так уж сильно поредело.

В целом, потери составляли пять человек, из них: двое - безвозвратные-боевые, двое - временные-боевые и один - санитарный - нажрался какой-то дряни и теперь был постоянным жителем "офицерской каюты". Конечно отделение маленькое, и терять вообще никого не хотелось бы, но если сравнить мою таблицу с таблицей Фили, то можно считать что я вообще никого не потерял. Да, я бы много дал, за то что бы взглянуть в нее.

Поставив напротив граф: "Умершие от самоубийства" и "Уволенные в запас", два жирных нуля, я усмехнулся и понес рапорт Капитану.


"Каждый человек, сам пи...ц своего счастья."
Вероятно пословица.

Двойная свадьба шла полным ходом. Мимо женихов и невест проходили гости, произносили напутствия и поздравления, и тут же возвращались к своим местам за столами. Еды и выпивки было много, и она была разнообразной, дичь, рыба, овощи, фрукты, какие только хочешь сладости. Гостей было чуть больше чем еды, по этому по корчме все время курсировали слуги, выдворяя случайных посетителей.

Мы, тоже сюда попали случайно, Ори потому, что был старым знакомцем одной пары, я, Геральт и Карманник, как ближайшие друзья Ори, представители Гвардии и большие любители халявы. В основном, в связи с последним. Карманник и Геральт не без аппетита ели торт, отрезая большие куски солдатскими ножами. Подошел Ори.

- Каркун, поздравление надо придумать.

- Ладно, как будем поздравлять?

Карманник с Геральтом пригнулись, не дай бог заставят говорить.

- Ну я думаю, ты должен сказать что ни будь, как бы от всей Гвардии.

От всей гвардии? Да клала Гвардия на чьи-то свадьбы. Нас бы засмеяли узнав чем мы занимаемся.

- Ладно, сей час сочиним.

- Я тоже может скажу что ни будь от себя, Соту и Джерри.

- Угу.

Ори стукнул кружкой по столу. Появившийся слуга подозрительно оглядел нас, после чего налил пива.

На кой черт мы сюда приперлись, смотреть на эти рожи просто противно. Ладно, у людей праздник. Хотя зачем он им, свадьба есть лишь запасание конфликтов на будущее, а зная их нравы вообще не понятно, зачем им эти узы, зачем им эти гости пришедшие сюда не порадоваться за молодых, а приятно выпить, закусить.

Ну и рожи.

- Так, отделение, пробьет полночь, сразу выходим. Пойдем на юг по тракту, заскочим к нуменорцам, может чего подслушаем, кого поймаем.

- Понятно.

Ори ушел к молодым. Карманник притянул блюдо с арбузом и, они с Геральтом принялись его уничтожать. Я закурил.

В толпе мелькнула смутно знакомая фигура.

- Юпи!

- О, Каркун привет!

- Привет, привет, как дела, ты как здесь оказался?

- Я здесь пока работаю. Водка, пиво, вино, у бочек короче.

- Понятно. А как же бумага и перо?

- Ну, одно другому не мешает. А у тебя как служба?

- Нормально. Не пыльно и своим чередом, солдаты спят, детей не обижают, в общем идет.

Я поглядел через его плечо и увидел пушку на четырехколесном лафете. Рядом с пушкой стоял господин, с завязанным на пиратский манер платком. Кажется, он нам уже сегодня встречался. Точно, говорит он странно - гласные тянет.

- Юпи, а это кто?

- Где? А, это. Моряки какие-то, в Вольном корабль строят. Кстати ваши там резню сегодня учинили. Добрую сотню порезали, одними ножами. Народ в шоке, городской магистрат не знает что делать.

- Бывает.

Мы замолчали.

Геральт с Карманником доели арбуз и принялись за жареных сорожек. Обожрутся, надо будет им молока заказать.

Я начал сочинять текст поздравления, получалась ерунда. Сочетающихся браком я не знал и по этому не представлял что говорить. Одна пара - Эшеры, - ну, что можно сказать Эшерам, дескать: "Эшерствуйте дальше и брак ваш будет по эшерски крепким, у вас будет много эшерят". Жених из второй пары - кузнец, может провести какую-нибудь параллель с его профессией, вроде: "Пусть ваши узы будут такими же крепкими, а чувства столь же острыми, и ни когда не затупятся, как те мечи которые ты куешь", а вдруг он плохой кузнец, вдруг он халтуру гонит, или вдруг он пацифист закоренелый, и кует он не мечи, а орала. Про невесту из второй пары я вообще ничего не знаю. Что говорить?

Ну у гостей и рожи.

Подошел Ори, дернул за рукав и указал глазами на освободившуюся площадку перед молодыми. Мы пошли. В таких ситуациях, стеснительный человек, начинает чувствовать, себя восходящим на эшафот.

Главное слушать что говорит Ори, чтоб не повториться. Мы подошли, щелкнув каблуками встали по стойке смирно. Ори начал говорить, вяло, довольно-таки формально для друга семьи. Я сначала слушал, потом перестал, начал мечтать о чем-то своем. Очнулся когда Ори пихнул меня ногой. Я еще сильнее встал по стойке смирно, набрал в грудь побольше воздуха и понес охинею.

Все прошло на пятерочку. Я пожелал счастья от лица гвардии, назвавшись ее полномочным представителем, пожелал того же от себя, сказал, что такие прекрасные люди, кроме как в мире и согласии жить не смогут, им просто заняться будет больше нечем.

Как только я закончил, молодожены начали пичкать меня тортом, причем все четверо сразу. Я отнекивался, ссылаясь на отсутствие аппетита, алергию и диабет. Все без толку, пришлось съесть кусочек. Надо признаться, торт был хороший.


"Разведка - это серьезное
дело, оно не терпит баловства
и дилетантства"
полковник Линдсей

Я и Ори развлекались тем, что пугали прохожих, криками разных животных, птиц и даже рыб. Сходство с оригиналом, было сомнительное, от чего прохожие и пугались - не заболели ли мы. Карманник и Геральт, отправленные с посланием к Капитану, вернулись через пол часа. Они выплыли из оврага двумя сгустками тьмы. При Геральте был рюкзак.

- Ну, что капитан? Почему так долго?

- Капитана с лейтенантом нет, за главного Масляный. Наши там чему-то радуются, чему не понятно.

- Разрешение на разведку получили?

- Да, и поесть взяли.

- Ну и чем нынче кормят.

- Запеченное эльфье молоко, сухари вот.

- Ложки взяли?

- Нет, но можно есть пальцем, или сухарем, или ножом.

Однажды я видел голодного дезертира, укравшего миску бобовой каши. Он ел ее ножом и разрезал себе рот до ушей. Очень хотелось рассказать эту историю Геральту, или заметить, что можно есть пальцем, но лучше все же ртом, и что сухари соленые, а молоко сладкое.



Мы сделали глубокий рейд, в области подвластные нуменорцам. Удалось подобраться к самой крепости, да это действительно убогое зрелище, хотя, тому кто боится высоты, на этих стенах было бы довольно уютно.

Внутри помимо хозяев, находилась банда ландскнехтов, о чем не сложно было догадаться, прислушавшись к долетающим из-за стен звукам.

Особо отличился Геральт, он подобрался к самым стенам. К сожалению, его таки заметили часовые, поднялся шум, мы едва успели убежать. Попади мы в плен - умереть просто так, нам бы вряд ли дали - жизнь бы расцвела новыми яркими красками.

Отделение наше, для разведки не предназначено и к ней не подготовлено. Этот поход, есть инициатива, предпринят он с глупой целью доказать диверсантам, что мы тоже ого-го. На самом деле мы обычная пехтура, бронированная чуть лучше других, да и только. Хотя, есть одна гордость, в нашем отделении собраны все интеллигенты - так лейтенант, за глаза, называет Ори, Гробовщика и меня, совершенно не понятно почему.

Разозленные мы двинулись на север по тракту. Не далеко от Амбера, в наши лапы попался тип, в черной тунике и берете, представившийся сумеречным охотником, его друзья, видимо тоже охотники и не менее сумеречные, отважно сидели рядом в кустах и не высовывались.

Видимо ему надоела жизнь, так как Гвардейские интеллигенты, были не в курсе на счет, как там у нас отношения с сумеречными охотниками, они были ваще не в курсе. В общем вскрытие бы многое показало, не промямли один из сидящих в кустах:

- Да Эшеры мы.

- O Yesher`s, ja, ми вас знать и не убивать. Ваш Хаген есть большая швайн - что значит: человек!

Как видите, все обошлось. Совместно с Эшерами мы поймали двоих нуменорцев, грустно бредущих в Амбер, во все отсутствии оружия, при свете чахлого фонаря. Оба пленных достались нам, что их кажется вполне устраивало. Оружия у нуменорцев не было. Допрос показал, что один рядовой, а второй что-то вроде нашего сержанта.

Поразмыслив я отпустил их, они представляли собою слишком убогое зрелище.



Крепость стояла мрачная, факела ни на стене, ни во внутреннем дворе не горели. Темно было, как у первых черногвардейцев в заднице, за точность сравнения не отвечаю, но старики, в частности Одноглазый, утверждают. Гарнизон - все отделения кроме нашего - находились в состоянии глубокой заДУМчивости. Мы переходили через первый мост, но слышно было так, словно орут в самое ухо.

- Дум, дум, дум!

- Чтоб вы охрипли - прошипел кто-то рядом.

Интересно по какому случаю праздник? И еще интереснее, почему нет часовых и где иллюминация? Может есть угроза авианалета?

Ворота были открыты настежь, если так можно сказать про подъемные ворота.

На стен стоял одинокий Сова.

- Где командование?

- Не знаю.

- Где поддержка с воздуха?

- Не знаю.

- А, че все бесятъся?

Зря спросил, понятно что от радости, с горя бы так не бесились. Хотя горе тоже понятие относительное - может, да проститься мне такая крамола, убили офицеров. Это, при нынешнем настроении солдат и унтер-офицеров, пожалуй могло бы вызвать радость, разве что не такую бурную.

- Да, там седня зарезали пол Вольного города.

- Ну, и за что зарезали.

- Просто. Ну там свадьба была у Вита, ну мы их всех и зарезали, а Вит свою жену зарезал, а потом едва смотаться успели.

- А-а-а, понятно, ну дежурь дальше.

- Я не дежурю, просто отошел.

Во дворе, праздник шел полным ходом. Солдаты пили вино, валялись где попало, затевали драки и не переставая орали. Среди всего этого бардака гулял, меланхоличный Масляный - третье лицо в Гвардии после Капитана и Лейтенанта.

Я справился у него на счет каких либо распоряжений. Распоряжений не последовало и отделение отправилось с добровольной, дружеской миссией к Эшерам.

Все были полны праведного гнева по поводу резни в Вольном городе, но причиной негодования конечно было не то, что это отнюдь не рыцарский поступок, а то, что мы сами на резню не попали.


Как здорово быть пьяным. Ни от кого не то, что не зависеть, просто не знать никого. Сидеть уперевшись в костер пьяным взглядом, и плевать, что рядом те, кто тебя поят, и плевать, что всего лишь в миле тот, кто является твоим командиром. Сейчас, плевать.

Мы пьяны так, что Карманник и Ори уже почти спят, я борясь со сном, веду беседу с Хагеном - предводителем Эшеров. Хотя, нужен я ему, как собеседник. Усни я по середине разговора, он бы и не заметил, продолжал бы говорить.

Уже четыре, через пол часа нужно выходить. Пусть ребята поспят, я поговорю, Хаген и остальные развлекутся, а завтра все станет иначе. Завтра все измениться.

Я в это верю, я пьяный.


Пора.. Пора сволочи, поднимайтесь. Через полтора часа нам заступать на дежурство, а пока, долгая дорога домой.

Пора..


Пробуждение было ужасным, несколько раз меня толкал Фили, просил подняться и приступить к своим обязанностям, я каждый раз клятвенно обещал, что отделение вот-вот займет свои места на стенах, и посты внутри крепости, что вообще будет предпринято все необходимое, чтобы предотвратить проникновение в лагерь врага, и даже сверх того.

Окончательно меня разбудил Каин. И отделение действительно заняло свои места, правда, частично на стенах, частично на главном посту, у очага в кухне, я курсировал туда-сюда пытаясь стряхнуть сон, но окончательно от него избавиться удалось только к обеду. Фили отправился в мародерский рейд, чем вверг меня в дилемму - стучать или не стучать, я решил не стучать, а просто занести сей факт в анналы. Гвардия во главе с Капитаном пробудилась к ленчу, и ленчевалась до полудня.



Щита у меня не стало с самого утра. Я как проснулся, сразу понял, что его не будет. Как увидел щит Элмо в грязи, то на меня в тот миг просто озарение снизошло - "Каркун, у тебя щит заберут". И дело не в том, что я сегодня козел отпущения, и не в том, что это я положил щит Элмо в грязь, он либо сам, либо кто другой, просто у нас с лейтенантом одинаковые штурмовые мантелеты. Пришлось выпросить у диверсантов чебурашку - это двуручный топор самого большого размера, драться им практически не возможно, но жить с одноручным мечем еще труднее.



Назревал конфликт, пока не известно с кем, но, конечно же конфликт вооруженный. Что-то там случилось с фарволакой, может ее наконец убили, пока было не ясно, а других вариантов, что можно сделать с фарволакой я не знаю.

После ленча первое артиллерийское, диверсионное и восточное, отправились в Вольный город с карательной миссией. Отправились за пятнадцать минут до того, как кончилась наша смена, это не могло не огорчать так как тогда взяли бы еще и нас, тем обиднее было созерцать бой, на другом берегу реки.

После смены караула, Капитан отправил нас на подмогу, точкой рандеву, был перелесок у второй переправы. Стены эшерской крепости, поражали девственной чистотой, что могло быть, как следствием похмелья солдат, так и полным разгромом и истреблением Эшеров как нации.

Элмо выслушав рапорт, первым делом лишил меня сержантских полномочий. Как стало ясно из услышанного, выступаем бить паталога, а может и нуменорца, в общем движемся по тракту на юг. Движение началось минут через пять.


Дождь лил немилосердно, быстро холодало. Мы шагали к броду, за рекой были видны Эсхатологи, сгрудившиеся у берега где брал начало брод. Яркий, цветастый прапор обвис и вяло болтался, когда прапорщику приходило на ум сделать какое либо движение.

Гвардейцы по внешнему виду делились на две категории, вялые как прапор Паталогов были те, кто уже не надеялся не то что на подвиги и победы, но и просто на какие либо боевые действия, и настороженные - те кто прекрасно понимал, что не плохо было бы выставить на перекрестке, который мы только что миновали, хотя бы пять человек, что если нас сей час прижмут к реке, то ландскнехты переправятся, и раздавят нас. Особого построения не наблюдалось, шли как попало, попало видимо хорошо, но каждому по своему. Временами, кто-нибудь принимался выделывать разные коленца, человек непосвященный мог принять это за танец, но на самом деле, это были попытки удержать равновесие, на раскисшей глинистой дороге, с проезжеными, глубокими колеями, которые уже до краев наполнились дождевой водой.


Площадка четыре на четыре метра - вершина башни, - была очищена нуменорцами от мусора и оружия, и снарядом чьей-то катапульты от флагштока. Унн ходил по площадке взад и вперед, нервно теребя полу туники из дорогого черного шелка. Весь гарнизон, за исключением кант разведки, пытающихся притормозить стремительное наступление Гвардии в северо-восточном направлении, собрался послушать, что скажет предводитель.

Предводителю в принципе нужно было что-то сказать, но что сказать он даже и не знал. Да и что тут скажешь, крепость в плачевном состоянии, союзники не успеют, отряды посланные остановить, или хотя бы замедлить движение Гвардии, ни то, не другое сделать не могут - слишком их мало, - гарнизон так же не велик.

Толпа снизу шебуршалась, переговаривалась, была не довольна и испугана.

"Лучше бы вам thегодня умереть. Убегать вам не позволю я, в плен попадете, Гвардейцы th вами за вчерашний штурм поthчитаютьthя." - подумал Унн, он шепелявил, что не мешало ему произносить речи, но думал он тоже шепеляво.

- Нуменорцы - начал он, - в минуты роковые мира мы здеthь, это поthледний наш оплот. Наши прекраthные корабли разбиты морthкими волнами, наша родина ушла в морthкую пучину, по вине нашего короля - в thилу его гордыни и наущениями THаурона. Эта земля thтала нашим домом, мы должны защитить его. Унн обвел глазами толпу, вthе раскрыв рты thлушали.

- Я thпрашиваю, еthть здеthь тот, кто дрогнет в грядущей битве? - вопрос был чисто риторическим, Унн это знал, но на всякий случай быстро ответил - и вижу, что таких здеthь нет. Гвардия - наш враг в этом мире, или мы их или они наth, так thделаем чтоб мы их. Не бывать Нуменору под Гвардией. Alakh tell.

- Келег а, что делать со знаменем, как мы его установим? - крикнул кто-то из толпы.

- Давайте подумаем вмеthте.

- Дум, дум, дум. - донесся одинокий голос.

- Да, не так дубина - заорал Унн. Изменника тут же забили палками, его труп подвесили над воротами. Унн оглядел толпу, уменьшившуюся на одного человека -Atany, у меня есть идея.


Паталоги, к сожалению, за наш вчерашний позор ответить не смогли - мы отступили к перекрестку. Видимо форсирование реки и возможный бой по пояс в воде, не выглядел так заманчиво для Капитана, как для нас. Ландскнехты орали нам в след всякие оскорбления и показывали задницы. Я бы на их месте поступил точно так же.

Когда мы вернулись на перекресток, Капитан выслал авангардные, арьергардные и фланговые дозоры, и приказал всем быть максимально бдительными. Сам он подозвал Лейтенанта, и расстелив карту на пеньке они принялись советоваться.

Вскоре - минут через пятнадцать, - у них возникла очень оригинальная, практически никем еще не опробованная идея - идти на Нуменор. Кто во всем виноват - велосипедисты и евреи.

Мы выстроились в колонну по одному, фланговые, арьегардные и авангардные сохранили свое формационное положение, и движение началось.

Через полмили, нас начали обстреливать, но обстрел носил скорее нервирующий характер, чем приносил реальный урон. Не убило и не ранило никого.

Под огнем, вернее под деревом с железом и перьями, мы подошли к стенам Нуменора. На стенах стояло все население, вооруженное и испуганное, в первую очередь испуганное.

Я первый раз вижу вооруженных нуменорцев, надо сказать им не очень идет, больше бы им пошли цветы, лучше всего гвоздики, или поднятые к небу руки.

На башне стоит дева и держит флаг, на флаге древо, вокруг звезды. Очень свежо и оригинально, если у нас будут пленницы, надо подбросить Капитану идею.

У нас ни фашин, ни орудий, в общем к штурму мы не готовы. Как всегда.

Тыл все время беспокоят какие-то наемники. Смешно, ведь мы сами то же наемники.

Проходит пол часа бесплодных ожиданий и инженерных работ.

Пора возвращаться в Хатовар.

Трубят отступление.


Финнар глядел в след уходящим гвардейцам. Черная, бронированная колонна медленно втягивалась в распахнутый зев леса, растворялась в елках и кедрах, терялась среди ветвей багульника. Утекала как вода из ладоней, как сказка, которую послушав вечером, к утру вспоминаешь едва - едва.

Финнар знал что видит это в последний раз, больше ни его, ни Гвардии не будет.

В последний раз, с последним безразличьем.


- Гвардия… - неслось в ночи по узким улочкам.

- ...переросла - летело из источающих свет окон хижин, домов, дворцов.

- Гвардия переросла МИФ, - гремело на площадях.

Господин в широкополой шляпе, какие бывают у начинающих колдунов и гербалистов на пенсии, усмехнулся и еще раз посмотрел на северо-запад.

За рекой вставало зарево, как будто горели тысячи костров, в ночное небо неслись искры. Над самой кромкой леса брал начало силуэт огромного человека, голова же его терялась во тьме облаков, там куда не забирались даже самые смелые искры.

"Может это и есть тот самый, так долго предрекаемый "Год берцовых костей"? Впрочем, нет, конечно же, нет. Руки у них не те, да и рано еще", - подумал господин.

Кто-то толкнул его в плечо - худой, как сушеная селедка, сын башмачника Беферсона, стоял и радостно моргал глазами.

- Представляете, мэтр Жак, Гвардия переросла МИФ. Никому не удавалось, все хотели, но не смогли, а они смогли, представляете? Они письмо только что прислали в магистрат, поняли да.

- Представляю, - ответил господин в шляпе - конечно, они первые, кто переборол небытие, приходящее с окончанием слияния сфер, сумевшие ощутить его во время слияния. Да что с того?

Подмастерье досадливо махнул рукой, и побежал в сторону площади, где уже собрался весь город, с которой неслось радостное:

- Гвардия переросла МИФ!


В сумраке вечера, тонут преграды,
Делать нечего, что ж мы вам рады.

Была присяга, в числе прочих присягу давал Геральт. По вопросу, стоит ли ему это делать мнения разделились. Дело в том, что Капитан уехал, перед отъездом он, правда, отдельно отметил то, что Геральт должен присягнуть и получить право носить нашивку, но у многих было иное мнение. В конце концов, получилось так, как решил Капитан.

Примерно за три часа, Элмо сообщил мне, что Капитан хотел, чтобы я все придумал и провел сам. У меня было иное мнение на сей счет, - лейтенант просто сгрузил это почетное дело на меня, а что там Капитан хотел это еще не известно, не исключено, что он бы наоборот - был против. Я все продумал и раздал роли. Прошло все конечно не без сучков, на десятом присягающем - это был Пещерный, - я вдруг забыл текст. На мой вопрос знает ли он слова присяги, Пещерный конечно же ответил: "Нет!". Не известно чем бы все кончилось, если бы кто-то,не начал мне подсказывать.

Гостей налетело, чуть ли не больше чем самих гвардейцев. Пришли Арии, Эшеры, пришел бордель из Вольного города, и много кто еще. После присяги было народное ликование (по другому и не назовешь), с песнями и плясками, переросшее в банкет.

Эпилог
(вернее от автора)

Мой флаг скошенный,
Лежит в грязь сброшенный.

Здесь можно было бы рассказать об отъезде, но это не интересно. Интереснее другое.

Говорить о том, как Гвардия показала себя на слиянии сфер можно много. Говорить о субординационном бардаке, когда лейтенант или сержант отличаются от рядового и друг от друга, только тем как произносятся их звания, об отсутствии дисциплины, о том, что такие понятия как тактика( к примеру) просто забыты, о не умении играть самих себя, да и конечно же о том, что кое-кто использует анналы для сведения личных счетов (ну это-то бесспорно).Все вышеперечисленное еще вспомнят, начнут учить играть, и тогда все разлетится потому, что собаки, которых учат танцевать - танцуют, но каждая по-своему и ни одна вальсы. Начнут восстанавливать дисциплину, которая рухнула, и опять ничего не выйдет, никто, однажды испробовав свободу на вкус, не захочет после подчиняться, тем более тому, кто вчера стоял с ним рядом в строю, и сержантом назначили его, хотя должны были меня. Попытаются разобраться с субординацией, раздать звания, опять не получиться, кадры не взрощены, почвы - дисциплины - нет, в лучшем случае человек командовать может, но, увы, не хочет. И на это все, не будет хватать ни сил, не времени.

Можно конечно отделаться фразой, мол, Гвардия переросла МИФ, но это же чушь. Да кое в чем мы молодцы, такой крепости как наша не было ни у кого, это плод огромных, по сравнению с другими командами, человеческих ресурсов и талантов отдельных людей, но крепость - это все, что у нас было.

В других областях мы проиграли.

Мы будем перерастать дальше, кричать, что мы самые крутые.

Еще будем двигать умные идеи на собраниях, ведь мы личности, у каждого свое мнение, а единство мнений совсем не обязательно, более того оно губительно для личности. А ведь единство мнений, или единственное мнение, это одна из тех вещей, которая делает толпу армией, об этом не стоит забывать.

Мы переживем еще два долгих года, живя то лучше, то хуже. Ничего не измениться в эти двадцать четыре месяца.



На этом заканчиваю, если кто-то чем-то не доволен, обделен вниманием, обижен не осторожной фразой, сообщайте, обязательно не будем исправлять.

КОНЕЦ.